Приезд Фрэнка МакКомба | FRANK MCCOMB в Россию – большое событие для всех поклонников джаза!

Феноменальный исполнитель, певец и композитор, фантастический клавишник и пианист родом из Кливленда, где его официально признали главным артистом города.

18 и 19 марта Фрэнк выступил в Москве с замечательными российскими музыкантами: Анна Королева - саксофон, Петр Михеев - ударные, Илья Казанцев - перкуссия, Алексей Максимов - бас-гитара.

Представляем вашему вниманию интервью, в котором музыкант рассказывает о музыкальной грамотности, современных технологиях, о душе в музыке и судьбоносных встречах с Принсем и Джорджем Бенсоном.

Чем и кем вы вдохновлялись когда начинали карьеру? Что оказало влияние на формирование Вас как музыканта и менялись ли эти влияния с течением времени?

Я постоянно слушаю разную музыку. Всё началось с соула, госпела и R&B, в 80-е я ударился в рок-музыку, но не зацикливался только на роке, продолжая слушать разные жанры. Видите ли, моя мама, тётя, бабушка и прабабушка - все они пели. У моей бабушки было 7 детей. Пятеро из них пели, две девочки играли на пианино. одна из них — Лиз МакКомб, - впоследствии стала известной госпел-певицей. Дома постоянно играла музыка. Куда бы я ни пришел - к бабушке или к себе домой - везде была музыка.

Но для меня все изменилось в 80-е. До этого у всей музыки, что я слушал, был душа — соул, госпел, R&B, кантри, рок - везде была душа. А когда пришли 80-е, музыка стала более синтетической. Потом настали 90-е, за ними — новое тысячелетие — чем взрослее я становился, тем менее душевной становилась музыка. И теперь я с трудом нахожу хорошую соул-музыку, я не чувствую душой то, что. слышу сегодня. Я даже написал песню «We’re Gonna Be On Our Own», что означает, «Когда уйдут все легенды». Есть современная хорошая музыка, но и она не проникает в меня, не трогает, так как в детстве. Например, в госпеле часто злоупотребляют вокалом, пытаясь перепеть друг друга, в музыке мало дисциплины, каждый думает о себе, а не о музыке.

Во времена Джеймса Кливленда [James Cleveland], Чарли Сизера [Charlie Cesar], даже Донни Хэтуэя [Donny Hathaway] и Ареты Франклин [Aretha Franklin], когда они пели, ты чувствовал музыку. Сегодня мы слышим сплошные гитарные риффы и запредельное количество вокала. Современный джаз для меня размытый, разбавленный. Я скучаю по временам Оскара Питерсона [Oscar Peterson] и рад, что Херби Хэнкок [Herbie Hankock] все еще с нами. Я скучаю по тому чувству, которое появлялось от прослушивания их альбомов. Джордж Бенсон [George Benson], Джордж Дюк [George Duke] - я вырос на них, а стиль музыки изменился. Среди нас по-прежнему остались хорошие музыканты, но джаз стал более коммерческим. Такое ощущение, будто музыку просеяли сквозь решето, отделив душу.

Вы можете назвать несколько современных исполнителей, в чьей музыке, на ваш взгляд, все таки есть душа?

Я сразу могу назвать двух человек - Пи Джей Мортон [PJ Morton] и Грегори Портер [Gregory Porter]. Пи Джей для меня как младший брат - он всегда был великолепным сонграйтером, музыкантом и хорошим человеком. Мы знакомы давно. Его характер похож на его музыку. Что касается Грегори, я обожаю его голос. Мы с ним не так близко знакомы, встречались лично лишь пару раз, но его музыка и голос очень актуальны.

А из девушек?

Надо подумать. Я обожаю Сай Смит [Sy Smith], она мне близка. Я считаю Сай женской версией Фрэнка МакКомба!

Кто привёл вас в музыку?

Это была моя тётя Лина. Она умерла два года назад. Лина играла на пианино в церкви, а после службы писала блюзовые песни, однажды, я подумал, что это круто писать блюз в церкви. Тогда я сказал ей: «Лина, я хочу, чтобы ты научила меня играть». На дворе был 1983 год, мы вернулись в дом к моей мамы после службы, Лина положила маленькую игрушечную клавиатуру на обеденный стол, и учила меня основам музыкальной грамоты. Она приходила ко мне три воскресенья подряд, мы занималась по часу.

Поэтому я говорю, что у меня было всего три профессиональных урока, остальное я изучил, слушая много пластинок, в том числе пластинки моей мамы - я испортил много её записей (смеётся). Так я увлёкся музыкой в 12 лет, довольно поздно для большинства музыкантов, но для меня это было в самый раз. В то время мы слушали винил, и если нам нравилась какая-то мелодия, конечно, нам хотелось ее сыграть. Поэтому приходилось ставить иглу снова и снова чтобы понять, как ее исполнить. Так я и исцарапал большинство маминых пластинок, но научился играть.

Как новые технологии влияют на музыкантов? Если вам раньше приходилось самому учиться играть, то сейчас в интернете полно видеоуроков.

Мне кажется, технологии облегчают обучение, даже выпускать музыку стало проще. Теперь можно не полагаться на лейблы, на учителей и образовательные учреждения. Если бы не современные технологии, у многих из нас не было бы карьеры. Ведь не каждый может позволить себе поступить в Беркли или Джулиарт. Сейчас все знания в свободном доступе. Но есть и обратная сторона - технологии делают некоторых музыкантов ленивыми. Все зависит от характера человека, и если он ленив, то конечно, он пойдет самым легким путём. Но в целом, технологии - это хорошо.

У вас были контракты с лейблами Motown и Columbia Records. Почему вы разорвали их и начали самостоятельно продвигать себя?

Ну, существует такое противное слово «политика». Политика играла против меня с юности, как в личном отношении, так и в бизнесе. Когда я уехал в Филадельфию и записал там песню, меня заметил Стив Макивер [Steve McKeever]. Так началось моё сотрудничество с лейблом Motown, который вскоре был выкуплен Polygram за огромную сумму. Когда это произошло, о начинающих артистах, вроде меня, у которых еще не был выпущен альбом, быстро забыли. Благодаря Джерилу Басби [Jheryl Busby] и Стиву Макиверу, они позволили мне уйти вместо того, чтобы застрять там вместе со всеми, что заморозило бы мою карьеру. Поэтому я ушёл с лейбла.

Затем я попал в группу Брэнфорда Марселиса [Branford Marsalis] Buckshot LeFonque. У Брэдфорда был контракт на Columbia Records и у него там были контакты и влияние. В то время я написал две или три песни для нашего второго альбома, одна из них стала суперхитом - песня Another Day — это помогло заключить контракт с Columbia. Перед тем, как подписать со мной договор, они устроили мне прослушивание, после которого сказали, что я крутой, и конечно же они меня берут под своё крыло, бла бла бла... В итоге, они подписали контракт с кем-то другим. У меня есть подозрение, что это была Алиша Киз, со временем она от них ушла на JRecords.

В общем, я продолжал ездить в туры с Брэдфордом и, в итоге, использовал его влияние, чтобы меня взяли в отдел джаза, потому что подразделению R’n’B я был не интересен. В 1998 году мы записали потрясающий альбом под названием «Love Stories». И этот альбом лежал на полке весь год, потому что внутри лейбла была война - они не знали, что делать с чуваком, который играет так же хорошо, как и поет. Брэнфорд кричал на менеджмент лейбла: «Отправьте его в тур с группой, как любого другого джазового исполнителя! Не смотрите на него, как на эдакого урбан-рэп чувака!». Но они не слушали. Они сказали, что выпустят альбом, и если он продастся, только тогда они вложат деньги в его продвижение.

Если ты — рекорд-лейбл, который выпустил альбом, и ты не занимаешься его продвижением, то не рассчитывай, что он пробьется сам по себе. Я постоянно говорю это в прессе - это все равно что женщине родить ребёнка и не растить его. Ты не можешь сказать ребенку, чтобы он сам себя растил. Но именно это они и сделали с нашим альбомом — выпустили его и не вложились в его продвижение. «Я рожу этого ребёнка, и если он выживет до 13 лет, я вложусь в него!» (смеется) Опять, же политика лейбла! Так что да, у меня были контракты с Motown, Columbia - и ни один из них не был про музыку. Они были про бизнес и деньги. Поэтому в 2000 году я ушел с Columbia после того, как выпустил «Love Stories».

Но существуют еще и независимые лейблы. Тот же самый чувак, что продюсировал мой альбом на Motown в 1995 году, сохранил оригинальные записи моего альбома 95 года, конвертировал его на CD и продавал за моей спиной в Британии по 25 фунтов, что тогда соответствовало 50$ США. При этом, записи были просто были скопированы с компьютера - без микса, без мастеринга - он продавал их как CD-R. Это было время, когда интернет становился популярным, Ebay начал пробиваться на рынке. Когда я приехал в Великобританию на фестиваль, люди подходили ко мне за автографами с этими копиями альбома.

Я был удивлён: Motown - крупный афроамериканский лейбл, Columbia - крупный белый лейбл, а независимый лейбл - я даже упоминать не буду, чтобы не пиарить. Я попробовал работать с разными лейблами, но ничего не вышло. Тогда я понял, что не сделаю себе карьеру гоняясь за лейблами. Если ОН смог продавать мою музыку без моего разрешения, то я точно смогу выпускать и продавать свою музыку с собственного разрешения. Если он может у меня воровать, то и я у себя могу воровать. Как вам такой расклад? (смеется). Я записал 12 новых песен на CD в моей студии, и назвал его «Frank McComb. Straight From The Vault».

У меня был концерт в Кливленде, моем родном городе, где я рассказал о том что случилось и заявил, что теперь я буду независимым артистом. В тот же вечер я продал все диски, на заработанные деньги сделал еще больше дисков, а деньги с концерта потратил на семью. Именно так я начал свою независимую карьеру - в 2004 году.

А как вы встретились с Принсем [Prince]?

Я начал работать с Принсем в 2005 году. Я играл со своим трио в Беверли-хиллс и однажды наш басист, который также играл у Шейлы И., сказал мне: «Little purple guy ищет куда бы сходить сегодня, поэтому я пригласил его к нам». Я ответил, что если он говорит «маленький и фиолетовый» в одном предложении, он точно имеет в виду Принса. Действительно, Принс заявился в тот вечер, мы потусовались, поговорили о музыке. Я только-только стал независимым артистом, когда начал работать с ним, именно он мне сказал: «Если собираешься быть независимым, иди до конца». На моей кепке лого FM [показывает на кепку] - Принс сказал, что мне нужно брендировать свое имя. Я долго не знал как это осуществить, прошло несколько лет прежде чем я сел за стол с ручкой и бумагой, и рисовал логотип, наверное, сотни раз, пока у меня не получилось. И теперь каждый раз, как люди видят эту кепку, они знают — это Фрэнк МакКомб.

А что с музыкальной точки зрения? Вы писали музыку вместе с Принсем?

О да, мы много ходили с ним на вечеринки! Когда я говорю «вечеринки», я имею в виду в музыкальном смысле. Я тусовался с Принсем в годы, когда он уже остепенился и мы играли на многих домашних вечеринках. NAACP [американская премия, созданная и вручаемая Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения за достижения в сферах кино, телевидения, театра, музыки и литературы - прим. ред.] Грэмми, Оскар - Принс всегда устраивал вечеринки после вручения этих премий. И поверьте мне, он устраивал САМЫЕ лучшие тусовки на свете! Лучшая еда, лучшая музыка… все хотели на них попасть. Я встретил там много знаменитостей - Джек Блэк [Jack Black], Алиша Киз [Alicia Keys], Джил Скотт [Jill Scott], Джейми Фокс [Jamie Foxx], Мэтью Макконахи [Matthew McConaughey], Риз Уизерспун [Reese Witherspoon]. Джони Митчелл [Joni Mitchell], Херби Хэнкок, Стиви Уандер [Stevie Wonder] - все мы были там.

Вы джемили вместе?

Да, конечно! На самом деле, хаус-бэнд был моей группой. И Принс обычно играл с нами так, будто он был её членом. Это было очень круто - прямо у него дома! На самом деле, мы никогда не играли оригинальную музыку, но у нас всегда была креативная составляющая.

Вы были такой своеобразной звездной кавер джем-группой?

Да, именно так - звездной кавер-группой (смеется)! И мы очень круто проводили время. И Принс, я не знаю, почему так получилось, может это была божья воля, но он мне доверял, когда мы играли вживую. Думаю, потому что я относился к нему как к обычному человеку. Если мне что-то не нравилось - я говорил ему об этом. Если нравилось - тоже говорил. Принс был таким человеком, что если ты к нему подлизывался - он бы сожрал тебя живьем. Если ты фанат - это одно дело, но когда дело касалось работы - он не давал продыху. Если ты с ним разговаривал наравне - он тебя уважал. Он бы излил всю свою душу, если бы мог.

Я помню один разговор с ним во время вечеринки. Я играл всю ночь и ушел со сцены отдохнуть, кто-то занял мое место за клавишами, кажется, Херби [Хэнкок]. Мы говорили о музыке, о прошлом, и я спросил его «раз мы разговариваем на тему хитов и их создания, каким был твой самый первый хит?», а я всегда думал, что им был «Do me baby», но, на самом деле, его первым хитом был «Soft and wet» (напевает).

Принс сказал мне, что раньше ненавидел RnB и только постепенно смог полюбить его. Он был настоящим рокером. Он хотел играть рок. И я скажу вам, я видел, как он сидел и играл на гитаре когда мы вместе репетировали, под конец мы оба чуть ли не рыдали - настолько все выкладывались. Я помню, как он дал мне совет: «Играй на репетициях так, будто играешь на концерте. Потому что ты зарабатываешь себе на хлеб музыкой, это твоя страсть». Он сказал: «Играй с грувом до тех пор, пока он не заставит тебя рыдать». Когда работаешь над грувом на басу, барабанах, неважно на чем, пытаясь создать это чувство, продолжай играть, пока у тебя слёзы на глаза не навернутся - тогда ты поймешь, что вот он - тот самый грув.».

Вы, получается, очень много времени провели вместе. Расскажите самую веселую историю с вечеринки.

Когда он не пустил Ашера [Usher] на вечеринку (смеется). Дело в том, что если Принс прислал тебе приглашение, это не означало, что тебя пропустят. Я и моя жена стояли прямо за ним - нас пропустили, а вот Ашер фейс-контроль не прошел и мы прошли прямо мимо Ашера. Это было очень смешно.

В одном из своих интервью вы сказали, что Джордж Бенсон был вашим учителем.

Джордж Бенсон был мне как дядя. Я встретил Джорджа, когда мне было 17 лет. Женщина по имени Чарм помогала мне строить карьеру, одновременно с она была его представителем в Кливленде. Когда он приезжал в город, она работала на него. Так вот, он играл в Колумбии, Огайо, а я жил в Кливленде, между двумя городами полтора часа езды. Чарм достала мне билеты, и мы с другом поехали на его концерт. С этого дня мы были хорошими друзьями. Он сказал, что когда он вернется в Кливленд, мы обязательно встретимся. Конечно же, он приехал.

Он позвонил мне на домашний телефон - я в то время жил у мамы дома - и когда моя мама подняла трубку, он не сказал, кто он, просто попросил позвать меня. Он сказал «Эй, привет, Фрэнк, это Джордж, Джей Би! Я приезжаю в Кливленд, давай встретимся». Когда я сказал маме, что это Джордж Бенсон, она мне не поверила. Так же как и с Принсем - никто мне не поверил. И вот, он приезжает с концертом и хочет потусоваться со мной, а я еще совсем молодой и зеленый говорю ему: «Но мистер Бенсон, я отыграл очень мало концертов на этой неделе, поэтому у меня нет много денег с вами тусоваться…» На что он ответил, что все в порядке и он заплатит за меня. «И не называй меня мистер Бенсон, я Джордж!» (смеется).

Я просто сошёл с ума от счастья! Я рассказывал всем музыкантам, с которыми играл, что мне звонил Джордж Бенсон и пригласил с ним потусоваться, и разумеется, мне никто не поверил. Когда Джордж приехал, мы пошли с ним и его друзьями посидеть в каком-то заведении. Я ему сказал: «Джордж, ты знаешь, когда я рассказал всем, что буду с тобой тусить, мне никто не поверил!». Он сказал: «Правда? Ну, не переживай, твое время придет».

Когда ужин закончился и я уже собирался сесть в машину, а Джордж шел к своему лимузину, он крикнул: Фрэнк, погоди! Он дал водителю деньги и отправил его обратно, подошёл к моей машине, открыл дверь и сел. Я смотрю на него - на машину - опять на него. Я спросил у него, что он делает, и он сказал, что мы поедем в каждый бар где тебе не поверили, что мы будем тусить вместе. И мы действительно заехали в каждый клуб в тот вечер! И после того случая арт-директора клубов стали звонить мне и просить, чтобы я у них выступил.

У вас есть совет начинающим музыкантам как найти свой саунд?

Вот в чем дело: ничто не оригинально. Все откуда-то что-то заимствовали. Что действительно нужно сделать, так это найти тех, кто вам нравится больше всего, и начать имитировать, подражать. Изучите то, что они делали в своей музыке. Вы найдете себя если будешь слушать не только их творчество, но и музыку тех, кем они вдохновлялись. А затем откопайте тех кем вдохновлялись те, кто вдохновлял. Кого они слушали? В конце концов, вы найдёте свой саунд, изучая всё их творчество. И как только вы примените свое мышление к тому, что делали они - тогда вы найдёте себя.

Хочу поблагодарить вас за то, что приехали и не побоялись вируса.

Боже, я избежал столько стихийных бед! Когда я был в Японии в 90-х, там случилось землетрясение спустя пару дней после нашего отъезда, в то время я играл с Филипом Бейли [Philip Bailey] из Earth, Wind & Fire. В 2011 году я снова был в Токио и выбрался оттуда за два дня до цунами. Потом было извержение вулкана в Исландии - мы только закончили тур по Германии, и я гулял с друзьями, пока не возобновили авиасообщение. Поэтому я уже ничего не боюсь. К тому же, я ехал в Россию впервые и собирался приехать любой ценой! Пока двери Kozlov Club открыты и меня здесь ждут - я буду приезжать! Правда, все дальнейшие концерты моего тура отменились и сейчас я вынужден возвращаться домой.

Фото Андрей Шуклин

Специально для Whisky Rooms Мария Новикова

Видео день 1

Видео день 2

➜ Читать полную версию сайта